Владения Лавалей – Борхъ.

            Должно сказать, что Лавали были одними из известнейших людей своего времени. Живя в первой половине 19 века, имея огромные богатства, они не тратили деньги зазря, но занимались благотворительностью в самых разных направлениях светской жизни.

            Известно, что графиня Александра Григорьевна Лаваль, путешествуя по Западной Европе (в особенности по Италии) собрала уникальные коллекции. Почти полвека она занималась этим. Полотна Рубенса, Рембрандта, Рейсдаля, Лоррена, Альбани, Бартоломео, Гверчино, Дольчи и многих других украшали залы в их особняке на Английской набережной (дом №4, где ныне располагается Конституционный Суд). До 300 древнегреческих и италийских ваз, глиняных и стеклянных изделий и около 300 античных бронзовых вещей. Большой художественный интерес представляли римские копии I-II  веков нашей эры с греческих оригиналов V-IV вв. до н.э. Среди них: Император Бальбин, Юлий Цезарь, Портрет юноши, Портрет римской дамы, Геракл, Мальчик с птичкой и другие (1-с.247)). Среди аттических краснофигурных ваз V-IV веков до н.э. лучшими были:  Дионис в борьбе с гигантом, Прощание воина с семьей, Сцена пира. Особое место занима протокоринфские арибаллы, среди них даже редкий образец VIII века опять же до нашей эры! 30 предметов искусств из Египта относились ко II тысячелетию до н.э., лучшие из базальта: Священный сокол, Царская голова, Коленопреклоненный жрец. Уникален был в доме на набережной и мраморный пол, который был вывезен из дворца римского императора Тиберия с о. Капри. Многие экспонаты демонстрировали на разных выставках. Так, в 1851 году на художественной выставке редких вещей в Академии художеств дочь Лавалей – графиня София Ивановна Борх – представила 29 картин и 13 скульптур. Лавали собрали богатую библиотеку в 5 тысяч томов с экслибрисами графера Н.И.Уткина (1- с.248). Книги были по истории, философии, экономике, искусству, географии… Немалое число произведений искусств из коллекций Лавалей было приобретено в свое время Эрмитажем.

            Граф Иван Степанович Лаваль работал в Министерстве иностранных дел и имел доступ к периодическим изданиям, поступающим из-за границы помимо цензуры. Новинки западной литературы обсуждались в салоне Лавалей, где собиралось подчас до 600 человек – весь свет Санкт-Петербурга. Бывал в доме и Государь Император Александр I. Душой салона была все та же Александра Григорьевна. Она и сама немного занималась переводами, участвовала в издании на средства же четы Лавалей газеты “Le Furet”, редактором которой был их секретарь и библиотекарь Ш.Сен-Жульен (1-с.253). Встречалась Александра Григорьевна за границей со многими выдающимися людьми, посещала и салон французской писательницы де Сталь.

 Среди известных писателей, поэтов, музыкантов, художников были  у Лавалей П.А.Вяземский, А.И.Тургенев, И.А. Крылов, Н.И.Гнедич, А.Н.Плещеев, И.И.Козлов, И.И.Дмитриев, А.Н.Оленин, Ф.П.Толстой, З.А.Волконская и другие. 10 марта 1816 года Н.М.Карамзин читал свою «Историю государства Российского». После окончания Лицея, работая в Коллегии иностранных дел, читал свои неопубликованные произведения Александр Сергеевич Пушкин. Здесь впервые была прочитана им и ода «Вольность»(1-с.249), а 16 мая 1828 года в Доме Лавалей Пушкин прочитал и свою трагедию «Борис Годунов» в присутствии А.С.Грибоедова, А.Мицкевича и других. С 1819 по 1840 гг. бывал у Лавалей и В.А.Жуковский. А на балах присутствовал и Михаил Юрьевич Лермонтов, на одном из которых,  16 февраля 1840 года, у него и произошла ссора с сыном французского посла Барантом, которая закончилась дуэлью…(1-с.253).

Вероятно, у Лавалей бывал А.С.Даргомыжский, ибо салон был чудесный и в музыкальном отношении. На вечерах при скоплении почти всего высшего света Петербурга пели Карадори, Виардо-Гарсиа, Рубини и Тамбурини… Впрочем, подобные концерты проходили не только на Английской набережной, но и на чудесной даче, что находилась на Аптекарском острове (примерно в том месте, где ныне стоят Дом молодежи и отель), при слиянии Малой Невки и речки Карповки.

Дом Лавалей прославился и событиями 1825 году. По выходе замуж Екатерины Ивановны, дочери Лавалей, за князя Трубецкого, молодая чета стала жить с ее родителями. Как известно С.П.Трубецкой был членом Северного масонского общества. В их комнатах на нижнем этаже особняка на набережной и собирались видные деятели тайного общества, подготавливая декабрьский переворот в России. В ночь на 14 декабря 1825 года там же Трубецким и Рылеевым был составлен «Манифест к русскому народу». Однако Трубецкой не явился, как известно, на Сенатскую площадь. При неудаче восстания его зачинщики пытались укрыться в Доме Лавалей. Дом был окружен с двух сторон царскими войсками. После ареста Трубецкого в доме был учинен жесткий обыск солдатами Павловского полка на протяжении целой ночи. При этом в поисках секретных бумаг ящики письменных столов взламывались штыками. Были обнаружены важные для суда два документа, найден был и ручной литографский станок в комнатах Трубецких (1- сс.250-251). 24 июля 1826 года С.П.Трубецкой отправлен был в ссылку, вскоре за ним последовала и Екатерина Ивановна, первой из жен-декабристов последовавшая за мужем в Сибирь прямо из особняка Лавалей. О чем поведал поэт Н.А.Некрасов в своей поэме «Русские женщины».  К концу своей жизни князь Трубецкой вернется из ссылки с покаянным сердцем. А Екатерина Ивановна найдет упокоение в сибирской земле…Этой драме в Доме Лавалей предшествовала и трагедия этой семьи, разразившаяся в апреле 1825 года. Их сын, Владимир Иванович, корнет Конной гвардии, в возрасте 22 лет, покончил с собой. В донесении министра иностранных дел Бенкендорфа Государю Императору Александру I было сказано, что этому причиной «вольнодумство»(1-с.250).

По смерти старших Лавалей имущество было поделено между четырьмя дочерями: кн. Е.И.Трубецкой, гр. З.И. Лебцельтерн, гр. А.И.Коссаковской и гр.С.И. Борх.

Графине Софии Ивановне Борх, о которой и пойдет далее речь, отошли дом, «состоящего Адмиралтейской части, 2-го участка, по Английской набережной и Галерной улице под №№ 4 и 3 и дача, состоящей Петербургской части, 3 участка, по Песочной улице под №№ 50, 52 и 54» (2- л.11).  К концу своей жизни она имела «недвижимыя имущества: 1) Саратовской губернии, Сердобского уезда село Урусово и деревни Александровка и Ивановка, в коих числится земли 4755 дес.1200саж. 2) Пензенской губернии в уездах Саранском, Городищенском и Мокшанском село Большой и Напольный Вьяссы с деревнями, при которых числится земли по Саранскому уезду 12.120 дес. 1673 саж., по Городищенскому 3.491 дес.1.585 саж. И Мокшанскому 1200 саженей, всего же по трем уездам 15.621 дес. 2058 саж. 3) С.Петербургской губернии, Новоладожского уезда имение Волховское при селах Иссаде и Немятове с деревнями, в коем земли 1097 дес. 1200 с. и Заканавское при селах Ледневой, Стрековице и Кивгоде, в коем земли 7077 дес. 2242 саж…4) Тверской губернии и того же уезда, при селе Васильевском торфяное болото, в количестве 5.629 дес. 722 с. с выстроенном на оном заводе, принадлежащем Высочайше утвержденному обществу для извлечения кокса, парафина и прочих продуктов из торфа»(2-лл.11-11 об.). Как видим, самое крупное поместье, усадьба была в Пензенской губернии. Именно там находился и господский дом. В других губерниях жилье было только у приказчиков и «объездчиков», в виде жилой избы, крытой тесом. При этом самое молодое имение было в Саратовской губернии, которое отошло Софии Ивановне от своей матери Александры Григорьевны Лаваль  «по наследству…на основании раздельной расписки, совершенной…в 2-м Департаменте С.Петербургскогой Палаты Гражданского Суда в 17-й день Августа 1851 года»(2- л.211).

По смерти Софии Ивановны в 1871 году были С.Петербургской Дворянской опекой назначены два опекуна Сенатор Альфред Федорович Грот и присяжный поверенный Павел Антонович Потехин, которые занимались составлением описей всей недвижимости и движимости почившей «вдовы Действительного Тайного Советника Графини Софьи Ивановны Борхъ». И ими подготовленные документы ни коим образом не говорят о том, о чем заявили в своей статье А.Л Ванштейн и В.П.Павлова в 1967 году: « Расточительный образ жизни, сокращение доходов в связи с отменой крепостного права, неумение приспособиться к новым условиям ведения хозяйства, семейные разделы – все это вело к постепенному, но неминуемому разорению» (1-с.255).

«После умершей графини Борх осталось на текущем счету С.Петербургского Международного Коммерческого Банка две тысячи рублей» (2-л.16).

Самое крупное имение при «селах : Большом и Напольном Вьяссах и деревнях: Ивановке, Александрие, Софие, Михайловке, Юрьевке и Владимировке» граничащих « с имениями Г.Ребиндер и Князей Оболенского и Трубецкого и с наделами бывших Графини Борх крестьян вышеназванных имений» (2- лл.101 -101 об.).  У Софии Ивановны было пахотной земли 2187 десятин и 1626 сажен « с примежеванною землею деревни Софии к Напольному Вьяссу». 151 десятина и 1505 сажен сенокосных угодий (2- л.101 об.). Каждую неделю в селе Большой Вьясс по вторникам существовал базар. «Крестьяне состоят на выкупе села Напольный Вьясс на полном наделе с дополнительным платежом в год 732 р.60 к., села Большой Вьясс на среднем наделе и прочия все деревни как то Ивановка, Александрия, София, Михайловка, Юрьевка и Владимировка на полном наделе без платежа; по сим выкупным имениям  правительственной ссуды 236,874 руб. 93 коп. получены лично Графинею Борх  на 1871 год и земля находящаяся в непосредственном владении владелицы остается еще в неограниченном положении» (2- л.102). А « от господской запашки, от отдачи разным лицам внаем земли, от мельниц и винокуреннго завода спрочими доходными статьями, собранные снаемн.трудом начавшимся с 1871 года, до двенадцати тысяч руб. серебром» (2- л.118 об.). Господский дом находился в селе Большой Вьяс «деревянный, с наружи обложен кирпичем, с внутри комнаты оштукатурены и полы крашены масляной краской, кроме трехкомнат, вкоих стены обиты шпалерами и полы паркет, в одной из последних устроен камин, а в прочих 9-ть голландских печей, окна (12) с двойными рамами…все сдание крыто тесом»(2- л.102 об.). С левой стороны был сделан каменный пристрой (14 сажен в длину) под цветочную оранжерею. С той же стороны – небольшой деревянный, а с правой - каменный флигель, «крытый тесом и крыша некрашена, разделяется стеной на две комнаты, в одной из них кухня» (там же). Здесь же находилась «конюшна, изба для помещения рабочих». На господском гумне: каменная «рыга», амбар, пару конюшен, изб, сараев. Баня и скотный двор, коровник. Тут же мукомольная мельница «отрех этажах» (2- л.106), сушильная рыга. В селе Большой Вьяс находился и винокуренный завод. На базарной площади так же была собственность графини Борх: трактирное заведение, пара питейных домов и флигелей, каменный подвал, конюшенная кузница, ледник. В хозяйстве в наличии было 9 лошадей (от 4 до 12 лет), рабочих лошадей – 29 (мерины, кобылы, жеребцы), жеребят от полугода до полутора – семь. К рогатому скоту отнесены один бык, 18 коров, 24 теленка и два рабочих вола. Овец шленских – больших 24, да семь ягнят. Разводили свиней, десять крупных, столько же средних, да малых поросят – 32 (2 – лл.116-117). Хлеб в кладях урожая 1871 года находился в НапольноВьясском и Брагинском гумнах: ржаного 31 кладь, «в коих заключается две тысячи семь сот восемьдесят с четью телег», овса 3 клади, пшеницы – одна кладь. Соломы ржаной прежних годов оставалось три омёта, а по урожае 1871 года – 11 ометов, конопли в снопах около 20 возов. «Сена четырнадцать стогов в коих стопятьдесят шесть возов». В амбарах находились рожь, овес, пшеница, льняное семя, горох, греча, овес американский. «Муки ржаной двести семьдесят один пуд» да еще мука овсяная (2- лл.117 об. – 11). Управление Большевьясского имения было возложено на «Саксонского подданного Отто Ивановича Патцигъ»(2-л.514), именно он затем принял имение до тех пор пока оно не было продано. При этом его именуют « Отто Ивановъ Патцигъ» (2- л.518 об.). Любопытно отметить, что управляющим имения в С.Петербургской губернии Новоладожского уезда был «Саксонский подданный Герман Васильевич Циншъ» (2- л.502), о котором в другом документе сказано: «Прусскiй подданный Герман Васильев Цинщъ» (2-л.506 об.). К слову сказать, что в Пензенском имении  к 16 января 1872 года  «в кассе состоит наличной денежной суммы тысяча шестьсот девятнадцать руб. четыре с половиною копейки» (2-л.518 об.). В общих примечаниях в тот же срок было сказано и о долгах. Крестьяне должны были графине «за проданный лес тысяча шестьсот двадцать шесть рублей сорок коп… Долгу поземельного имеется девятьсот девяносто четыре руб. пятнадцать с четвертью копеек»(2-л.518 об.).

В то же время в целом за все владения свои к уплате в 1872 году графиня София Ивановна Борх должна была «494.998 руб. 60 коп. … Уплачено 384.315 руб. 85 коп. … Остается уплатить 110.682 руб. 75 коп.» (2- л.579). Таким образом, мы видим, что средств у  графини было достаточно, конечно, не для жизни расточительной, но довольно экономной. И обвинять ее, как это было сделано в 1967 году, что сумма «долгов С.И.Борх к 1872 г. (год ее смерти) составила 1 млн.рублей» (1-с.256) если не беспардонно, то, по крайней мере, ошибочно. Как ошибочна и дата смерти графини: она отошла ко Господу в 1871 году, хотя в разночтении до сих пор остается дата самой смерти: где-то пишут 8 сентября, но на самом надгробии на кладбище Новодевичьего монастыря мы видим 8 октября 1871 года… Наконец, Пензенские имения были проданы не за «350000 р.»(2-л.528), а «Губернскому секретарю Алексею Сергеевичу Мусину-Пушкину за 425000 руб.»(2-л.675), о чем мы узнаем из телеграммы от 7 июня 1874 года в С.Петербургскую Дворянскую опеку из Пензенской губернии. На этом можно закончить повествование об имениях графини Борх, находящихся в разных губерниях России.

Хотелось бы только еще подчеркнуть, что София Ивановна до самой своей смерти имела попечение только о причте одного храма в честь святых врачей-бессребренников Космы и Дамиана в селе Большой Вьяс Саранского уезда Пензенской губернии, который был построен «тщанием помещицы графини Лаваль» еще в 1830 году, а уже в 1857 году на средства Софии Ивановны Борх были достроены к этой церкви два придела: в честь святого равноапостольного Великого Князя Владимира и святой мученицы Софии (память 1 окт. Нового стиля). Впрочем, в документах говорится даже о двух притчах, когда им нарезали землю: «Наполинскому притчу…Больше Вьясскому притчу» (2- л.123 об.). Хотя в 1864 году графиня Борх приняла участие и в строительстве храма в честь Пресвятой Троицы в селе Иссады Новоладожского уезда. При этом Лавали и Борхи с начала XIX века были прихожанами Исаакиевского собора С.-Петербурга, где крещены были (доподлинно известно): Владимир, Екатерина и София.

Теперь скажем несколько слов о том, что осталось от богатства Лавалей в столице.

При описи особняка на Английской набережной записывалось опекунами гг. Гротом и Потехиным все до мелочей, хотя не всегда уточнялись детали. Так, например, известно, что в доме находилось 12 «разных картин, писанных масляными красками в золоченных рамках»(2-л.35), при этом некоторые из них были проданы от 101 до 315 рублей. Даже термометр был оценен в 3 рубля. В Доме Лавалей-Борх были обнаружены акварели (15 штук), гравюры (28) и рисунки (9). В библиотеке «книг разных 2700 т.»(2- л.259). Благодаря описи опекунов узнаем, что снабжение «всего дома Невскою водою производится посредством труб,  проведенных по всем направлениям здания…отапливается духовыми печами»(2-л.88). В подвалах «помещение для 300 саженъ дровъ…винный погребъ»(2-л.86 об.). Однако про место жительства самой графини Борх нет упоминаний. Зато узнаем, что у Борхов был единственный наследник – Камер-Юнкер Виктор Александрович Борх (2- л.221 об.), ибо дочь Борхов – Алексндра – умерла в 19 лет и рядом с ней свое упокоение обрела и София Ивановна Борх на кладбище Новодевичьего монастыря (СПб). И жил он, Виктор Александрович, видимо, один на «Литейной части по Басейной улице №7»( 2- л.450). Во всяком случае, в декабре 1872 года. Однако 30 ноября 1874 пристав Литейной части 2 участка докладывал, что Граф Борх выбыл из дома №29 по Басейной улице «в г.Саратов»(2- л.704). Видимо, Виктор Александрович, получив наследство (или то, что от него осталось), покинул Санкт-Петербург навсегда, перебравшись на берега Волги… Известно, что Дом Лавалей купил С.С.Поляков, однако произошло это не в 1870 году, как пишут в некоторых изданиях, но примерно в 1872-1873 годах, хотя мне не удалось обнаружить точные данные по этому вопросу в фонде 268 исторического архива Санкт-Петербурга…хотя и есть ссылки именно на этот фонд в некоторых публикациях советского периода…

Видимо, с отъездом графа в Саратов закончилось содержание Борхами Лавальского приюта. Детский приют был устроен на Петербургской стороне столицы графиней Александрой Григорьевной Лаваль в 1838 году, но всеми делами изначально заведовала именно София Ивановна и «платила ежегодно по 360 руб.» (2-л.91 об.). Хотя дети приюта находились под опекой и других сестер графини Борх, как и завещала графиня А.Г.Лаваль. Именно все сестры поначалу внесли «в С.Петербургский Совет Детских приютов капитал в 36.000 рублей, процентами с которых приют мог бы…содержатся»(2- л.91).

Дача Лавалей была при жизни хозяев не менее известным место Санкт-Петербурга, нежели их особняк на Английской набережной. Сюда приезжали практически те же посетители – весь бомонд столицы. Хлебосольных хозяев почитали и не без удовольствия пребывали в их компании, хотя могли и подшутить над графом Лавалем, который более был чиновником, в противовес эрудированной и интеллектуальной своей супруге… Тот же поэт И.И.Козлов (который посвятил свое стихотворение графине Софии Ивановне, тогда еще – Лаваль) в своем дневнике написал, что дача на Аптекарском острове «просто восхищение». С ним согласны были и многочисленные гости.

Однако уже в 1869-1870 годы графиня София Ивановна «имела намерение…продать дачу…за 80.000рублей»(2-л.450). К этому времени даче принадлежат «земли 25557 кв.саж, которые заняты большею частию парком с дорожками, лугами, питомником, огородом, цветниками и разного рода строениями. Чрез дачу эту проходит также кривыми линиями канал из р. Малой Невки, впадающей в нее…ниже по течению чрез который устроены три моста: 1 деревянный, 1 каменный и 1 чугунный с деревянною настилкою»(2- л.316-316 об.). Главное здание – 2-х этажный каменный дом «крытый железом, с подвалом» (2- л.317), - обращенное к реке Карповка. Тут же были два двухэтажных деревянных дома, деревянные флигели для жилья же. Две конюшни и два каретных деревянных сараев. В оранжереи было множество разнообразных цветов. Опекуны оценили ценность движимого имущества дачи в 856 руб.97 к., а растения «в аранжереях 731 р.10 к.»(2- л.359). В декабре 1872 года все имущество дачи «было оценено в 55.832 руб. 50 коп.»(2- л.449). Однако граф Виктор Александрович Борх согласился на продажу дачи «в 100.000 рублей» (2- л.450).

Так закончилась не только история Дома и дачи Лавалей и их имений в Пензенской губернии, но и история этого рода по мужской линии. «Граф Виктор Александрович Борх (род. 1841). Камергер Высочайшего Двора. Статский советник. Заведующий Московским отделением Государственного коннозаводства. 2 апреля 1895 года пожалован орденом Св. Анны 2-ой степени. Землевладелец Тверского уезда, где владел 508 дес. и Сердобского уезда Саратовской губернии, где владел 4682 дес. (имения Урусово, Александровка и Ивановка)»(3). Скончался в 1894 году, похоронен на Ваганьковском кладбище (Москва)(4).

 

 

Вселенская родительская мясопустная суббота, 2009 год.

Лысково.

1.       А.Л.Ванштейн, В.П.Павлова. Здание ЦГИА СССР – архитектурный и историко-культурный памятник Петербурга-Ленинграда. В сборнике: Некоторые  вопросы изучения исторических документов XIX- начала XX в. Ленинградский университет. Ленинград. 1967.

2.      ЦГИА СПб. Фонд 268, опись 2, дело №72.

3.      http://www.sati.archaeology.nsc.ru/encyc_top/encyc15/term.html?act=list&term=379

4.      http://rusgenealogy.clan.su/publ/1-1-0-7