Борх - благодетельница Щановых.

       В самом деле: София Ивановна Борх (урожденная Лаваль) была благодетельницей рода Щановых. Именно так о ней и имеется устное предание в нашей семье. На сегодня о графине можно сказать следующее.

Родилась она 11 (24) мая 1807 года, на память святых равноапостольных Мефодия и Кирилла. По всей вероятности, в Доме Лавалей, что на Английской набережной Санкт-Петербурга. Отошла ко Господу 8 (21) сентября 1871 года в день Воздвижения Креста Господня. Похоронена на Новодевичьем кладбище Воскресенского Новодевичьего женского монастыря Санкт-Петербурга (по другим данным день смерти – 21 октября н.ст.).

У ее родителей Ивана Степановича и Александры Григорьевны Лаваль родились сын Владимир (1804-20.4.1825) и четыре дочери: Екатерина (умерла 14.10.1854, с 1825 замужем за князем С.П. Трубецким), Зинаида (с 1823 замужем за австрийским графом Людвигом Любцельтерном), София (замужем за действительным тайным советником A.M. Борхом) и Александра (замужем за действительным тайным советником С.О. Коссаковским).

Лавалей-старших злые языки обвиняют в том, что они купили себе графский титул. Ибо сам Иван Степанович, или Жан-Шарль-Франсуа де Лаваль – de la Valle (не путать с другим родом: Laval) (1761-1846), будучи беженцем от Французской революции, был дворянского сословия из города Марселя. В России он занимал скромную должность учителя в кадетском корпусе. Но благодаря несметному богатству своей жены Александры Григорьевны Козицкой, мать которой была родом из рода Мясниковых-Твердышевых, которые владели 8 заводами на Южном Урале, Лаваль даровал 300 тысяч франков французскому королю Людовику XVIII перед возвращением последнего во Францию, на свой законный престол. Некоторые перотворцы тут же сочли подобный жест: куплей-продажей. Но мне хотелось бы их предостеречь: речь шла о ссуде. Что это такое – вам популярно объяснят в любом банке. А когда навесят еще вам непомерные проценты – тогда писать сгоряча, может, не захочет уже никто.

Так вот, И.С. Лаваль считал законным королем именно Людовика, а не Наполеона. И чтобы разобраться в некоторых исторических моментах – обратимся к Энциклопедии Брокгауза и Эфрона:

«Людовик XVIII - Станислав-Ксаверий (1814-1824) — король французский, брат Людовика 16, носивший во время его царствования титул графа Прованского, а потом, во время эмиграции, принявший титул графа де Лилль. Род. в Версале в 1755 г.; вел при дворе своего брата сравнительно скромную жизнь. В 1791 г. он бежал за границу одновременно с Людовиком 16, но неудачно. С тех пор он жил то в Брюсселе, то в Кобленце, то в Вероне, то в Бланкенбурге, то в Митаве, то в Варшаве, то снова в Митаве, изгоняемый по требованию французского правительства или принимаемый вследствие враждебных отношений с ним: так, Россия приняла его в 1797 г., изгнала в 1801 г., снова приняла в 1805 г. и вновь изгнала после Тильзитского мира. После короткого пребывания в Швеции Л. поселился наконец в Англии, купил замок Гартвель (в графстве Букингэм) и выжидал событий. Хотя он и был признанным главою эмиграции, но не обладал ни энергией, ни предприимчивостью, необходимыми в таком положении: даже физически он был крайне неповоротлив вследствие своей чрезмерной тучности; лишь с большой неохотой, вынужденный окружающими, он дважды, в 1792 и 1796 г., ненадолго принял участие в военных действиях. Предоставляя активную роль более энергичному своему брату, графу Артуа, он по временам издавал манифесты (по большей части, впрочем, им только подписанные), которыми напоминал Европе о своем существовании. В 1800 г. он обратился к ген. Бонапарту с наивным письмом, в котором говорил: "возвратите Франции ее короля, и будущие поколения будут благословлять ваше имя". Он решительно и твердо отказался от пенсии в 2 млн. фр., которую ему предложил Бонапарт за отказ от притязаний на престол. От прочих эмигрантов он отличался тем, что был способен почерпать уроки из событий; он понял, что полное возвращение к прошлому немыслимо; пребывание в Англии убедило его в совместимости монархии с конституционным режимом. Мягкость и уступчивость характера, которыми он походил на своего старшего брата, толкали его на конституционную дорогу, но слабость и нерешительность, которыми он напоминал его же, мешали ему последовательно ее держаться. Когда сенат 6 апреля 1814 г. провозгласил реставрацию Бурбонов и конституцию, Людовик 18 отказался признать эту конституцию, как созданную слугами узурпатора. Только после усиленных настояний имп. Александра I, заявившего, что пока Людовик 18 не даст формального обещания ввести конституционные порядки, он, Александр, не допустит его въезда в Париж, Л. подписал составленную Талейраном декларацию с обещанием конституции (déclaration de Saint-Ouen) и торжественно въехал в Париж 3 мая 1814 г. 27 мая была подписана конституционная хартия, но тотчас же, несмотря на все желание Л. держаться ее, начались грубые ее нарушения: приверженцы императора и республики, а также протестанты преследовались, свобода печати существовала только по имени. При известии о высадке Наполеона Людовик 18 издал прокламацию, в которой вновь обещал соблюдать хартию, и поспешно бежал из Парижа. После битвы при Ватерлоо он возвратился под охраной герцога Веллингтона в Париж и в новой прокламации подтвердил свое обещание, а также объявил всеобщую амнистию, из которой, однако, были исключены "все изменники и виновники вторичного воцарения Наполеона"; затем последовали смертные казни, изгнания бонапартистов, "цареубийц" и вообще республиканцев из Франции, конфискации имуществ и тому подобные меры. Сам Л. не сочувствовал подобным крайностям, но не противился им, и реакционный террор продолжался около года (см. Франция, история). Затем последовали несколько лет умеренно-либерального управления (см. Ришелье, Деказ), после убийства герцога Беррийского опять уступившего место реакции (см. Виллель)»…

Но вернемся к графине Софии Ивановне Лаваль. Она была фрейлиной: «ФРЕЙЛИНА, фрейлины, ж. (от нем. Fraulein) (дореволюц. , загр. ). Придворная служащая, девушка-дворянка, состоящая при особе царствующего дома (царице, королеве, принцессе и т. п.)… ФРЕЙЛИНА - в России придворное звание. Давалось представительницам знатных дворянских фамилий. Составляли свиту императриц и великих княгинь» (Толковый словарь русского языка Д.Н.Ушакова). Занималась благотворительностью. Она была в составе Комитета Свято-Троицкой общины сестер милосердия: «В … 1844 году супруга Николая I императрица Александра Федоровна, в память дочери приняла общину под свое покровительство. Руководство общиной осуществлял Комитет, в который входили великая княгиня Мария Николаевна, принцесса Т. Ольденбургская, княгиня М.Барятинская, С.А. Шаховская, Е. Гагарина, графиня С. Борх, С. Толстая, Е. Кушелева, Т.Б. Потемкина, а также, М. Каверина, А. Демидова, А. Мальцова, О. Рюмина и С. Биллер. В 1846 году управление общиной взяла на себя великая княгиня Мария Николаевна» (А.Ю. Волькович, кандидат культурологи, старший научный сотрудник ВММ МО РФ, Санкт-Петербург. Свято-Троицкая община сестер милосердия).

            А вот в Первой женской организации России «членами Общества были и дамы из не менее знаменитой в истории России семьи - Екатерина Ивановна Трубецкая (жена декабриста и несостоявшегося диктатора С.Г.Трубецкого, знавшая об участии своего мужа в тайном обществе), ее мать Александра Григорьевна Лаваль и сестра Софья Ивановна Борх» (Жукова Ю. Первая женская организация России (Женское Патриотическое Общество в Петербурге 1812-1826 гг.)».

  София Ивановна довольно резко отличалась от других придворных дам. Вот характеристика, данная ее современником: «Желчный князь Петр Долгоруков очень доброжелателен к ней. В одной из своих статей в журнале “Правдивый” он упомянул о графине Борх: Она -  одна из самых выдающихся русских  женщин, одаренная высоким умом, проницательным в высшей мере и в то же время обаятельным, превосходным сердцем и благородным характером. Она дала доказательство своих качеств в своем поведении по отношению к своей сестре, жене князя Сергея Трубецкого, сосланного в Сибирь Николаем. Графиня Борх в течение всей ссылки  была добрым ангелом своей сестры и ее семьи»(Светлана Морчковская-Балашова. Она друг Пушкина была…)

София Ивановна заботилась и о Православных храмах. Так, в Новоладожском уезде, в селе Изсад: «Троицкая церковь каменная, трехпрестольная, с таковою же колокольнею, построена в 1864 году тщанием А.М.Философова, при участии графини Борх и новоладожского купца Н.Ф.Кулагина. Престолы в ней Св. Троицы, Св. Алексия Человека Божия и Св. Мученика Назария» (Санкт-Петербургская епархия, Новоладожский уезд).

А когда в Брюсселе основывалась православная церковь, то среди пожертвований находим: «Образ Св. мучениц Екатерины и Марии Магдалины - в Брюссельскую Православную Церковь Греко-Российского исповедания от Графини Софьи Ивановны Борх. Июня 7-го 1864 года». «Церковь во имя святителя Николая Чудотворца в Брюсселе устроена в 1862 году иждивением бывшего тогда русским Посланником при Бельгийском дворе покойного князя Николая Алексеевича Орлова. До 1876 года она помещалась в вольнонаемном доме на средства устроителя» (Мальцев, протоиерей, «Православные церкви и русские учреждения вне России» Берлин, 1905 г., изд. Князь-Владимирского братства) - это мы все узнаем от протоиерея Павла Недосекина в статье «История Свято-Никольского собора и Брюссельско-Бельгийской Архиепископии».

 А со своим мужем Александром Михайловичем Борх лепту внесли и в Пензенскую губернию: «Два придела устраивались в 1857 г. на средства графа Александра Михайловича Борха и его супруги» (Пенза Православная, Лунинский район). Речь здесь о церкви в честь врачей-бессребренников Космы и Дамиана в селе Большой Вьяс, где имелось имение графа Лаваля. Но к этому времени полноправными владельцами стали уже Борхи. Более того, упоминается, что этот храм построен «в 1830 г. тщанием помещицы графини Лаваль». И надо понимать, что уже в те годы София Ивановна была владелицей этого имения. Ибо известно, что только в начале XIX века в этом селе было «богатое имение графа Лаваля» (М.Полубояров. Лунинский район. Большой Вьяс). А отец Софии Ивановны умер в 1846 году, будучи на посту в Министерстве иностранных дел, а ее мать – в 1850-м. Поэтому под тщанием помещицы Лаваль должно разуметь именно Софию Ивановну. Ибо она вышла замуж в 1833 году за А.М.Борха и именно с этого года стала именоваться графиней Борх (иногда - Борг).

Из этого видно, что Лавали-старшие уже отчасти распределили свои средства (во всяком случае: недвижимость) еще до 1830 года. «СОФИЯ (Софьевка), русская деревня Большевьясского сельсовета, в 7 км к северу  от села Большой Вьяс, на обоих берегах Вьяса. На 1.1.2004 – 43 хозяйства, 72 жителя. Поселена как деревня Софьевка в середине XIX века на реке Вьяс дворянкой Софьей Ивановной Борх (урожденной графиней Лаваль). В 1864 году здесь 52 двора, маслобойня. В 1926 году – центр Софийского сельсовета. В 1970-е годы работал спиртзавод. Численность населения: в 1864 – 396, 1926 – 684, 1930 – 719, 1959 – 328, 1979 – 214, 1989 – 144, 1996 – 119 жителей» (М.Полубояров. Лунинский район.София). Как всем понятно, имя деревни – в честь Софии Ивановны. В 1864 году здесь население больше, чем в том же селе Большой Вьяс…

В 1850 году умирает Александра Григорьевна Лаваль. Дом Лавалей, огромная дача на Аптекарском острове достаются Софии Ивановне и Александру Михайловичу Борхам. Но, как известно, дом был продан Самуилу Полякову в 1870 году, а вот дача, сначала раздаваемая в аренду,  именно в середине XIX столетия была распродана…

О самой даче можно судить и со слов Александра Сергеевича Пушкина:

 «На балах и приемах у Лавалей бывало все высшее петербургское общество вплоть до царя, а по средам они принимали весь дипломатический корпус. Не вызывает поэтому сомнений, что летом 1828 г., когда Пушкин особенно много развлекался, посещал балы, играл в карты, он бывал у Лавалей и на даче, где давались блестящие празднества. Впечатления от этих вечеров могли послужить одним из источников замысла повести. Такое предположение становится очевидным фактом, если сопоставить отдельные ситуации повести с некоторыми подробностями, касающимися происхождения Лавалей, положения, которое они занимали в обществе, их ближайшего окружения и картин светских вечеров в их доме. Сопоставления дают основание считать, что под «гр. Л.» Пушкин подразумевал Лаваль, при этом имел в виду, очевидно, графиню, а не графа, как до сих пор считалось» (А.Л.Вайнштейн, В.П. Павлова. К истории повести Пушкина «Гости съезжались на дачу…»).  Далее читаем там же:

«Дача Лавалей была выстроена в 1810 г. известным архитектором Тома де Томоном на северо-западной оконечности Аптекарского острова, значительная часть которого принадлежала им. По свидетельству современников и по сохранившимся изображениям, это была одна из красивейших дач Петербурга. Восторженный отзыв о ней имеется в дневнике поэта И. И. Козлова, записавшего 5 июля 1820 г. после прогулки на островах, что дача Лавалей «просто восхищение». Как сообщали «С.-Петербургские ведомости», в январе 1827 г. виды ее, наравне с видами императорских дворцов и европейских столиц, показывали в космораме. Большой парк назывался «лавалевским» даже в конце XIX в., хотя с 1850-х годов принадлежал другим лицам. Невдалеке от дачи на Каменном острове с 1827 г. находился летний театр, в котором, наряду с комедиями и водевилями русских авторов, давались итальянские оперы. Интересно отметить, что и в повести гости съезжались на дачу после итальянской оперы».

Далее авторы статьи рассказывают, опираясь на факты, повествуют и о Доме Лавалей: «Часто и подолгу путешествуя, Лаваль встречалась со многими выдающимися людьми, в том числе с французскими писателями Ф. Шатобрианом, Б. Констаном, г-жой де Сталь, салон которой посещала в Париже. На литературных вечерах в ее доме читались и обсуждались произведения русских и иностранных авторов. Ее роль в литературной жизни Петербурга проявлялась во влиянии на газету «Le Furet», издававшуюся с 1829 г. секретарем и библиотекарем Лавалей Ш. Сен-Жюльеном. В газете, наряду со светскими новостями, помещались рецензии на произведения поэтов и писателей, в том числе восторженные отзывы на произведения Пушкина. Пушкин стал бывать в салоне Лаваль вскоре после окончания лицея и причисления к Коллегии иностранных дел, где И. С. Лаваль в течение 30 лет управлял 3-й экспедицией особой канцелярии Министерства иностранных дел. В обязанность этой экспедиции среди прочих других входил просмотр зарубежных периодических изданий и составление извлечений из них для царя о положении дел в Европе. Это позволяло Лавалю, минуя цензуру, быть в курсе всех новостей иностранной печати. Новости несомненно становились известными и в салоне графини Лаваль. На литературных вечерах у Лаваль Пушкин читал свои еще не опубликованные произведения. В 1817 г. на одном из таких вечеров поэт читал только что написанное самое свободолюбивое стихотворение этого периода его творчества — оду «Вольность». Среди бумаг Пушкина сохранились черновые варианты стихотворений «Там, у леска» и «Царское Село». На полях этой рукописи, относящейся к 1819 г., рукою Пушкина сделан карандашный набросок портрета И. С. Лаваля. В летописи жизни Пушкина указано, что с сентября 1817 по апрель 1820 г. Пушкин бывал на вечерах и балах у Лаваль. Сохранились воспоминания современников о чтении Пушкиным 16 мая 1828 г. в салоне Лаваль трагедии «Борис Годунов». Среди гостей, присутствовавших на чтении, были А. С. Грибоедов, А. Мицкевич, П. А. Вяземский, сыновья Карамзина, А. И. Кошелев. В 1828 г. на балу у Лаваль Пушкин танцевал мазурку с 16-тилетней дочерью поэта И. И. Козлова Александрой в пику А. А. Олениной, отвергнувшей его сватовство. В последние дни декабря 1829 г., вернувшись в Петербург после путешествия в Арзрум, поэт составил список лиц, которым намеревался разослать визитные карточки к новому, 1830, году. В списке из 42-х фамилий пятыми значатся Лавали. Зимой 1831—1832 гг., как отмечает в своих записках А. О. Смирнова-Россет, «... не было конца вечерам и балам; танцевали у графини Лаваль, у Сухозанет, у графини Разумовской и в Аничкове дважды в неделю».³² Известно, что Наталья Николаевна Пушкина часто выезжала в свет, и поэту приходилось ее сопровождать. Они несомненно бывали на блестящих празднествах, дававшихся и в доме Лаваль. Это тем более вероятно, что, по свидетельству современников, Н. Н. Пушкина посещала дом Лавалей и после смерти поэта».

Такова светская хроника Санкт-Петербурга первой половины  столетия…

К сказанному должно добавить, что некоторые крепостные (в частности, из Вязниковского уезда Владимирской области), заимев капитал – выкупали все свои семьи ради свободного предпринимательства. А вот такие, как томский купец Семен Хомутов, проживая до 1840 года в Сибири, в Мариинске, оставался крепостным Софии Ивановны – его устраивало ее покровительство, и он действовал под ее патронажем. И известен он был тем, что принес весть своей графине С.И. Борх о сибирском старце Федоре Кузьмиче, в котором многие до сих пор видят Государя Императора Александра Первого… (Валерий Привалихин. Брест-Литовский рок Императора. Красноярский рабочий от 16 сентября 2004 года).

При этом любопытно отметить, что по одной из линии родства Александр Михайлович Борх имел родственников именно в Западной Померании( кстати сказать, уже в 20 веке одна из ветвей Щановых родилась в г.Ревель):

«В XIII в. одна из ветвей фамилии Борх перешла в Померанию, другая в Лифляндию, третья в Польшу, где поселилась в воеводстве Краковском. Из померанской ветви Борхов Станислав-Фабиан женат был на княжне Жоржете Померанской, дочери померанского князя Георгия и супруги его княгини Маргариты, рожд. маркграфини Бранденбургской и родной сестры владетельного князя померанского — Филиппа I. Из лифляндской ветви Бернгард Борх был гермейстером Ливонского ордена с 1477 по 1485 г. Племянник его Симон был епископом Ревельским, папским легатом в Дании и в Швеции и основал в Ревельской епархии два города: Борхгольм и Фегфейер. Из ливонской ветви Б., переселившейся в Белоруссию, Фабиан Б. от брака с Сенявскою имел сына Гедеона-Симона, генерал-майора польских войск и сподвижника короля Иоанна Собеского. Гедеон Симон убит под стенами Вены в 1683 г. Он женат был на княжне Каролине Кетлер-Курляндской, дочери герцога курляндского Якова I. — Фабиан-Казимир Б., генерал от артиллерии Литовского княжества, был послом польским в Москве при Петре I, который его очень любил и был в переписке с ним. — Племянник Фабиана-Казимира Иоанн-Андрей, скончавшийся в 1780 году, оставил от брака с Луизою Зиберг двух сыновей: Михаила и Иосифа-Генриха. — Гр. Михаил Иванович (р. 1751- ум. 1810 г.) был литовским великим обозным и генерал-лейтенантом и получил диплом на графское Римской империи достоинство 28 марта 1783 г. Он был женат на гр. Элеоноре Юрьевне Броун и оставил несколько сыновей и дочерей. Из сыновей его один, гр. Карл Михайлович, был витебским губ. предводителем дворянства, а другой, гр. Александр Михайлович, был обер-церемониймейстером» (Энциклопедии Брокгауза и Эфрона).

Таким образом, все вышеизложенное является своего рода и продолжением и причиною последующих исследований по линии Лаваль-Борх-Щанов, которые оказались так тесно переплетены по промыслу Божию…

 

 

            Святая Пасха, 16 мая 2008 г.

Нижегородское Поволжье.